Глава 6. Выздоровление

Мо Цинфэн кормил с любовью, Мо Цзывань, изголодавшись, ела сосредоточенно. В глазах Госпожи Мо и Господина Мо эта картина была воплощением счастья. Вскоре маленькая пиала каши опустела до последнего зёрнышка. И даже после этого она казалась неудовлетворённой.

Видя, как Цзывань розовым язычком облизывает уголки губ, Мо Цинфэн понял: сестра не наелась.

— Сегодня хватит. Днём приготовят ещё. Ты несколько дней не ела, нельзя сразу много, — он поставил пиалу и мягко добавил.

— Старший господин, вытрите барышне губы, — проворно протянула платок Сюэ Янь.

Мо Цинфэн взял платок и тщательно вытер уголки губ Цзывань.

— Потерпи ещё немного.

— Позже я тебя покормлю, — весёлый Мо Цинъюнь подошёл к кровати.

Он ревновал: раньше, как бы ни старался угодить замкнутой сестре, она оставалась холодной, даже лишнего взгляда не удостаивала.

Теперь же, когда её характер изменился, он непременно хотел сблизиться.

Съев пиалу каши, Цзывань наконец почувствовала, как силы возвращаются. Она огляделась большими глазами, раздумывая, как объяснить заботливым родителям и братьям перемены в себе, чтобы те не заподозрили неладное.

— Пусть остальные уйдут. Хочу поговорить с вами, — жестами обратилась она к Господину Мо и Госпоже Мо.

Сладкая улыбка Цзывань ослепила Мо Линлун, вызвав смесь досады и облегчения. Мо Цзывань всегда была замкнутой, жила в своём мире. Кто бы ни пытался ей угодить — встречала лишь холод. Лишь со служанками Сюэ Янь, Сюэ Юань и Матушкой Ся она была чуть мягче.

Будучи незаконнорождённой дочерью дома Мо, Мо Линлун не пользовалась особой любовью отца, Госпожи Мо или братьев, но в быту её не ущемляли. В столице блистала она, Мо Линлун, а не законнорождённая Мо Цзывань. Теперь же, похоже, Цзывань забыла прошлое, а с ним и комплексы. Та близость с семьёй, о которой Мо Линлун могла только мечтать, вызывала в ней жгучую зависть.

И всё же, как часть семьи Мо, она осознавала кровную связь с Цзывань. Пусть эгоистично, но в глубине души она желала сестре выздоровления — иначе ни Госпожа Мо, ни отец, ни братья не обретут покоя. Противоречивые чувства терзали её.

— Все вон!

Господин Мо, увидев жест дочери, властно махнул рукой.

Служанки и старухи, опустив головы, покорно вышли.

Мо Линлун и вторая тётушка-наложница замешкались, но под тяжёлым взглядом Господина Мо потупились и последовали за служанками.

— Что хотела сказать, милая?

— Госпожа Мо села на край кровати, беря дочь за руку, словно боясь её спугнуть.

Цзывань не «ответила», лишь холодно уставилась на Матушку Ся. Эта женщина действовала ей на нервы, воображая себя важной персоной. — Уходи, — без обиняков приказала она жестами.

Матушка Ся округлила глаза, не веря увиденному. Барышня переменилась! И как резко!

— Разве не слышала, что велела барышня? — строго произнёс Мо Цинфэн. Он терпеть не мог эту спесивую старуху, не знавшую своего места, всячески подчёркивавшую исключительность.

Не будь она кормилицей Цзывань, её давно выгнали бы.

Раньше приходилось сдерживаться — Цзывань к ней привязалась, и та с годами всё наглела. Теперь же, когда сестра наконец осознала субординацию, сдерживаться не было нужды.

Матушка Ся втянула голову и, потрясённая, удалилась.

— Теперь скажешь?

Господин Мо улыбнулся, усаживаясь в кресло у кровати. Ему так нравилась эта мягкая версия дочери!

— Во сне меня кто-то учил разным вещам. Не знаю, хорошо это или плохо? — «сказала» Цзывань, хмурясь, в душе моля всех богов, чтобы ложь не раскрылась. Хотя она никогда не верила в богов — выйдут ли они ей на помощь?

— Правда? Отлично! Наверное, бессмертный, видя, какая ты славная, не удержался! А чему учил? — радостно спросил Мо Цинъюнь.

— Непонятно. Показывал много книг. Тоже не всё понимаю, — сделала вид, что смущена.

— Ну и смотри, раз показывают. Ничего плохого. Не хочешь — не смотри, — пожурила Госпожа Мо.

Господин Мо тоже не придал значения: возможно, дочь, придя в себя после утопления, всё ещё в бреду. Но даже если и правда — чтение книг не повредит.

Мо Цзывань внутренне ликовала. Она предупредила — поверят или нет, её дело. Теперь любые перемены в ней можно будет списать на прочитанное во сне.

Она коварно ухмыльнулась про себя.

— Ты только очнулась, не переутомляйся. Отдыхай. Мы уходим. Когда проснёшься, лекарство, которое приготовил Лекарь Чжоу, как раз поспеет — выпьешь, — Господин Мо, заметив усталость на её лице, поднялся, взяв жену за руку.

Госпожа Мо поправила одеяло, подоткнув края.

— Спи, доченька. Проснёшься — и всё будет хорошо, — её тихий, нежный голос действовал усыпляюще.

Веки Цзывань начали слипаться.

Она проспала до самого вечера и проснулась, с трудом приподнимаясь.

— Барышня, проснулись!

— Обрадованные Сюэ Янь и Сюэ Юань вошли, откинув и закрепив полог.

Цзывань молча улыбнулась девушкам. Их искренняя радость тронула её. К тем, кто относился к ней с душой, Мо Цзывань никогда не была фальшивой.

Жаль, чёлка скрыла её улыбку, и девушки не заметили. Иначе они наверняка бы выронили всё, что держали.

— Лекарство готово, сейчас принесу. А старший и второй господа уже заходили несколько раз, ждут, чтобы покормить барышню, — болтливая Сюэ Янь выпалила всё самое важное.

Цзывань кивнула, показывая, что поняла.

Сюэ Юань уже вернулась с лекарством. Даже будучи врачом, Цзывань не любила эту чёрную жижу. Она поморщилась, глядя на тёмный отвар в пиале.

— Выпей, пока горячее, а я дам цукатов, — вошедший следом Мо Цинъюнь помахал перед ней сладостями.

— Зажми нос и выпей залпом. Не выпьешь — не поправишься, — Мо Цинфэн сел напротив.

Лицо Мо Цзывань, только оправившейся от болезни, всё ещё было бледным, почти без румянца. Братьям стало больно смотреть.

Цзывань усмехнулась — прямо ребёнком её считают! — и залпом выпила отвар со столика.

Горько, но терпимо. Не так противно, как ожидалось: ради изучения трав и приготовления снадобий она сама пробовала множество растений.

— Быстро, открой рот!

— Мо Цинъюнь сунул ей в рот несколько цукатов. Цзывань медленно прожевала — горечь во рту ослабла.

Она улыбнулась братьям, выражая радость без слов.

Её хорошее настроение передалось Мо Цинфэну и Мо Цинъюню, наполнив комнату теплом.